Январь для крымчан еще и «носитель» двух очень важных в плане самоидентификации дат — вчера мы все вспоминали Переяславскую Раду, повернувшую судьбу будущей территории Украины на развилке истории в сторону Москвы, а завтра будем отмечать День республики, положивший начало возвращения полуострова в лоно матери-родины в 2014 году.
27 лет прошло с тех пор, а происходившее тогда у Ефима Фикса, вице-спикера крымского Госсовета, и Виктора Селиванова, заместителя председателя Общественной палаты Евпатории, помнится так ясно, будто это все происходило вчера. В то время они были депутатами областного совета — это был тот самый состав, на долю которого пришлось очень многое, но главной задачей стало при развале большой страны не допустить кровопролития.
Референдум 20 января 1991 года стал результатом долгих месяцев обсуждения, обдумывания, расчетов. И это — несомненная заслуга тогдашнего областного комитета Компартии Украины и, что сегодня ясно видно и об этом можно свободно говорить, не боясь обвинений в лести, лично Николая Васильевича Багрова, бывшего в этот период и первым секретарем обкома партии, и председателем Крымского областного совета народных депутатов.
Вот что он пишет в своей книге «Крым: время надежд и тревог»: «К осени 1990 года … проблемой стала проблема статуса Крыма. Рост дезинтеграционных процессов в Союзе, продиктованный объективной необходимостью повышения экономической самостоятельности регионов, все более возрастающей по мере очевидной несостоятельности Центра взять на себя роль лидера в проведении реформ, буквально вынуждал все регионы искать новые рычаги для сохранения управляемости экономических и социальных процессов».
Все это подогревалось все более усиливающимися националистическими настроениями на Украине. Николай Васильевич отмечает, что опасения крымчан за судьбу полуострова усилились после принятия закона Украины «О языках». И хотя в окончательном варианте были убраны самые вызывающие моменты, тенденция обозначилась весьма четко. Обратим внимание читателя на характерное совпадение: полуостров отчалил к берегам России в 2014 году тоже после того, как в Киеве вновь «притронулись» к указанному закону…
В общем, осенью 1990 года в Крыму вовсю уже шла подготовка к референдуму. Почему избрали именно этот способ получения нового статуса? До этого в СССР референдумов не проводили, а всенародный опрос требует немало организационных усилий и немаленького финансирования. Ефим Фикс напоминает: были предложения провести всекрымское собрание депутатов всех уровней, а приехавший в ноябре Леонид Кравчук клятвенно обещал принять соответствующий закон — самый быстрый и практически беззатратный способ получения автономии.
Однако крымчане на такие уговоры не пошли. И оказались правы: все эти 23 года, что мы были под Украиной, статус автономии, пусть и выхолощенной до предела, с урезанными полномочиями, которых порой было меньше, нежели в любой другой области Украины, позволил нам в марте 2014 года распорядиться своей судьбой так, как хотели мы.
Областной Совет народных депутатов на своей четвертой сессии 12 ноября 1990 года принял решение о проведении в Крыму референдума с вопросом «Вы за восстановление Крымской АССР как субъекта Союза ССР и участника Союзного договора?»
И эти цифры нелишне напомнить: участвовало в референдуме 1 441 019 человек (81,37%), «за» высказалось 1 343 855 человек (93,26%). Сравните их со свежими, от 2014 года — и если вы не знаете новейшей крымской истории, вы непременно поймете, почему Крым так быстро «собрал свои вещички» и отплыл в «родную гавань».
И Ефим Фикс, и Виктор Селиванов отмечают роль Леонида Кравчука и Ивана Плюща в деле, можно сказать, молниеносного закрепления в украинском правовом поле появления автономии: уже 12 февраля 1991 года Киев принимает закон «О восстановлении Крымской Автономной Советской социалистической республики». Кравчук, как к нему ни относись, все же понимал чуть больше, чем его «коллеги»: ему тоже не нужны были потоки крови…
А дальше началась будничная работа по перетягиванию каната полномочий. Многострадальный закон о разграничении полномочий автономии и Украины долго оставался темой обсуждения — и понятно почему. Главное, как считали в Киеве, нужно было «правильно» поделить собственность. Фикс рассказывает одну запомнившуюся ему историю. «Приехали в Киев, заседаем. Застопорились на Симферопольской макаронной фабрике. Нам говорят: не отдадим! Мы: почему, как можно фабрикой управлять из столицы? Аргумент убил нас наповал — один из комиссии выдал: а если, мол, я приеду в Симферополь, кто меня встретит?» Вот такой уровень…
Селиванов сегодня признается: «Удивительно, как мы, коммунисты, могли сделать то, что мы сделали — это сейчас Гугл нам в помощь, а тогда приходилось вручную перелопачивать гору литературы»… Так писали крымскую Конституцию на лучших, как тогда считали, образцах демократии — США, Европы… Ту Конституцию Крымской автономии, принятую 6 мая 1991 года, Киев быстро отменил, потом появился следующий ее вариант, который отменили уже в 1995 вместе с четырьмя десятками уже принятых законов… Но это уже другая история.
Отдельную историю можно написать и о том, как называли и саму автономию, и ее высший представительный орган: Республика Крым, АРК, потом снова Республика Крым, и Верховный Совет, и Верховная Рада, и Госсовет…
Бывшие коллеги по тому историческому созыву депутатского корпуса вспоминали, как сумели протащить российскую колористику на флаг республики (автор сих строк тоже вспомнила, что на той сессии, где принимался герб и флаг, 24 сентября 1992 года, прозвучал такой аргумент: мол, это традиционные цвета средиземноморских стран…). А в герб, предложенный геральдистами, депутаты внесли изображение солнышка: «как же Крым может быть без солнышка!»
Не забывайте, крымчане, про этот день. Этот праздник по праву должен стоять вровень с днем 18 марта, он этого заслуживает.
