Либерально-демократическая партия России, возможно, в этом году повторит успех, которого она не знала уже двадцать лет: займёт второе место на парламентских выборах.
Последние данные соцопросов демонстрируют очевидную тенденцию: ЛДПР набирает симпатии граждан, а традиционный «второй номер» современной политической России — КПРФ — теряет. Согласно ФОМ, Компартия отстаёт от либерал-демократов на 1% (10 против 11%), согласно ВЦИОМ — на 2 (9% против тех же 11%).
Тем временем драматически растёт разрыв в популярности двух партийных лидеров — В.В. Жириновский имеет президентский рейтинг в 9%, в то время как Г.А. Зюганов — всего 5% (Владимир Вольфович, признаться, опережает Геннадия Андреевича традиционно — просто никогда ещё разрыв не был так велик).
Конечно, при 47-процентном рейтинге «Единой России» разбираться в этих нюансах может показаться лишним.
Но на самом деле это — крайне показательные нюансы. Штука вся в том, что в сегодняшней России именно соревнование КПРФ с ЛДПР есть «политическая борьба» в максимально чистом виде. Именно потому, что соревнование проходит между двумя партиями, находящимися по сути за пределами собственно власти — и выражающими в разной степени «рейтинг запросов и чаяний» российского общества
Партия власти — в силу слишком многих исторических обстоятельств — в принципе находится вне этого соревнования. Рейтинг «Единой России» — это в конечном итоге рейтинг одобрения самого государства, и признание/непризнание её гражданами означает уровень их взаимопонимания (и взаимной выносимости) с самим государством.
Поэтому факт безусловного лидерства ЕР (рейтинг стабильно в районе 50%, десять с половиной миллионов участников майских открытых праймериз, очевидное доминирование в медийно-новостной повестке) означает главным образом следующее: граждане признают государство. Даже в обстановке, когда госполитика не подогревается свежими пиар-победами — государственная власть сохраняет у большинства признание. А вместе с ней — и её партия, представитель государства в обществе.
Тем более что «ЕР», стремясь быть партией большинства — неизбежно похожа на само российское государство. В этом и её минусы (ЕР страдает большинством проблем государства), и её плюсы (развивается партия власти так же, как и госинституты. Образно говоря, она от диких многодневных очередей к окошку в железной двери эволюционирует к работающему порталу госуслуг).
Если совсем обобщать — то «Единая Россия» есть партия большинства во многом аполитичного. И её популярность коррелирует с тем, насколько граждане считают, что им «дают жить» (поэтому, кстати, рейтинг ЕР является ещё и чётким ответом на вопрос, какова реальная цена всех бессчётных позоров, провалов и сливов власти, о которых ежедневно рапортуют тревожные соцсети).
Тем интереснее изменение в симпатиях среди «вневластных» партий — потому что это симпатии меньшей, но зато серьёзно политизированной части нашего общества.
О заведомом провале того, что у нас называется оппозицией либеральной — мы уже писали. Доставшиеся России от 1990-х и до сих пор по привычке правящие в съёживающейся «независимой» медиасфере силы, решив вместо хотя бы попытки предвыборной борьбы избрать объяснения, почему борьба бессмысленна — сами высказались вполне исчерпывающе.
Эти персонажи в принципе в состоянии быть при власти лишь в назначенном виде — проехав туда в ранге пресс-секретарш, однокурсников и соратников нынешней власти по боевым 90-м. Надежду сымитировать «революцию лучших сил общества» в отдельно взятой Москве они к нынешним выборам уже окончательно утратили — и как следствие справедливо рассудили, что воевать за 3-4% смысла не имеет. И что силы и средства лучше бросить на обустройство запасных рабочих мест в радиостудиях и интернет-редакциях Восточной Европы.
Куда интереснее ситуация с партиями «большой четвёрки». Если таяние рейтингов «Справедливой России», ныне балансирующей на пятипроцентном барьере, так же объяснимо, как лидерство «Единой» (на что ещё рассчитывать «запасной партии власти», которая не является властью и вспоминается в основном в сочетании с фамилией Е. Мизулиной), — то противостояние ЛДПР и КПРФ, как ни странно, по-настоящему содержательно.
Штука вся в том, что современное «патриотическое недовольство» разделяется на два легко различимых типа.
Первый — собственно отрицательный в чистом виде. Речь о соотечественниках, которые неотрывно видят за современной Россией более или менее безупречный советский идеал. И в глазах которых Россия современная, изменяясь всё сильнее, всё дальше от этого идеала отходит (что логично: ни один живущий не вынесет конкуренции с уже почившими).
Если утрировать — то речь о той части граждан, у которых Всё Становится Только Хуже: города разваливаются, а если восстанавливаются, то уродуются и «превращаются в тундру». Ракеты либо падают, либо не интересны, а войны либо не ведутся от трусости, либо ведутся из преступного авантюризма. Производство и наука окончательно развалены множество раз, что раз за разом подтверждается новостями из соцсетей. Армия — ещё недавно тоже окончательно разваливавшаяся — у них примерно несколько лет назад вообще перестала существовать, поскольку потеряла развалоёмкость.
Это, конечно, несколько карикатурное описание — но готовность граждан-ухудшателей некритично в любой момент поверить в то, что Родина ещё на шаг отступила от идеала, действительно налицо. Именно в силу того, что от идеала Родину ежедневно отделяет всё больше времени.
Второй тип недовольства — тоже не обожающий текущую стабильность — имеет принципиально иное эмоциональное содержание.
Это, если угодно, не отрицание, а требование. Недовольные этого типа не отрицают полностью никаких периодов отечественной истории. Они, кстати, не отрицают и сегодняшнюю Россию. У них просто накопилась масса требований и инициатив разной степени (с точки зрения мейнстрима) чрезмерности. И они их продвигают.
Среди них, разумеется, масса диванных полководцев и диванных же экономистов с геополитиками — но общая масса этих граждан имеет характер скорее активный, нежели демонстративно отстранённый. И просто в силу того, что они не привязаны к прошлому — время от времени они требуют того, что позже становится практикой.
…Очевиден тот факт, что отрицающие недовольные исторически аккумулируются компартией, а недовольные с требованиями — ЛДПР.
Интереснее другое.
События последних лет привели к тому, что (при усилении тёплого отношения к советскому прошлому, подаваемому либеральной медиасферой как «ностальгия по совку») среди наших сограждан начало падать число принципиально отрицающих Россию современную.
Обычная, многолетняя и планомерная работа по государственному строительству – выразившаяся в конце концов в восстановлении обороноспособности, возвращении Крыма, ремонте улиц, концерте в Пальмире, резком падении числа самоубийств, увеличении продолжительности жизни и первом старте с нового космодрома — переменила в обществе эмоциональный центр тяжести.
Россия сегодняшняя и вчерашний СССР перестали восприниматься как антагонисты – первая выглядит впервые преемницей и наследницей последнего. Флаг РФ заработал достаточно побед и поводов для гордости и перестал быть «чужим». Недовольство не исчезло – но перестало быть негативно отторгающим и стало амбициозно задиристым. Условный внутренний слоган про «долой антинародную власть» сменился на «эй, государство, – а ну сделай!»
Почтенная КПРФ, как легко заметить, всю дорогу ехала на «патриотическом отрицании». Мягком, порой чрезвычайно лояльном, но непременно отрицании. Если у Компартии и образовались за последние годы какие-то новые идеи или лица — то широкой публике об этом ничего не известно.
Поэтому – когда сегодня она, с запозданием, видимо, осознав происходящее, украшает города предвыборным оптимизмом «Новые победы впереди!», — это скорее озадачивает. Ибо о победах компартии последние 25 лет никто не слышал.
ЛДПР же — напротив, как будто ждала, когда у избирателя наконец пройдёт депрессия и настанет период «наглого прагматизма». И неплохо к нему подготовилась.
Речь не только о самом В.В. Жириновском, который сегодня выдвигает идеи разбомбить что-нибудь скорее для поддержания огня в топке. Владимир Вольфович, что уже давно всеми замечено и общепризнано, работает подсознанием Государства Российского — и нередко, отказываясь от всякого троллинга, с удивительной точностью и обстоятельностью предсказывает будущее. И его последователи ценят его не за «вдарим по Тбилиси», а именно за рассудительный цинизм и наглость.
Самой партии — которая постоянно светится в качестве ньюсмейкера в новостях, от скучных до скандальных — явно удалось перенять у родоначальника основные черты.
Она не экономит на агитации и в период между выборами не исчезает из повседневного пространства граждан, продолжая круглый год оккупировать стенды над магистралями и телеэкраны в аэропортах.
Она — богатая юристами — даёт массированные юридические консультации желающим.
При этом, в отличие от вождей КПРФ, у сегодняшних лидеров либерал-демократов больше шансов дожить до «новых побед» по простой причине: они физически моложе на два десятка лет.
Если руководство Компартии за последние 13 лет неспешно постарело с 58 до 61 года — то за тот же период, как констатировал журнал «Власть», Высший совет ЛДПР помолодел с почти 49 до 42 с небольшим. В таких раскладах компартии остаётся рассчитывать разве что на своего более дисциплинированного (в силу возраста) избирателя, который ранее уже неоднократно её выручал
…Таким образом, мы видим не победу одной идеологии над другой. Мы видим просто финал эпохи «отрицания настоящего».
Падение популярности КПРФ ни в какой мере не означает падение в России популярности идей равенства и социальной справедливости. Оно означает лишь, что граждане начали верить: чтобы реализовать эти идеи, вполне годится и то отечество, которое есть.
