Дело было так. Вице-спикер Госсовета Крыма Ремзи Ильясов (на фото) на специально собранной пресс-коференции рассказал о мероприятиях, которые будут проведены в республике в связи с 70-летием Победы в Великой Отечественной войне. В оргкомитет, который занимается подготовкой праздника, вошли четыре крымских татарина, сообщил Ильясов. Он и еще несколько присоединившихся к нему инициативных людей в общий план мероприятий внесли свои дополнения.
— Мы с удовлетворением поддержали сооружение аллеи Героев Советского Союза, уроженцев Крыма, — перечислял Ильясов, — мы предлагаем установить памятники всем героям в тех населенных пунктах, где они родились — независимо от национальности. Мы хотим более полно раскрыть участие крымских татар в этой войне, показать это документально: инициируем издание книги «Боевые офицеры — крымские татары в Великой Отечественной войне». Подготовлен спецвыпуск газеты «Янъы Дюнья». Мы инициировали переиздание книги Владимира Полякова «Крымские татары-партизаны Великой Отечественной войны», сегодня изыскиваем средства, чтобы ее переиздать.
Две выставки к памятной дате подготовят крымскотатарские музей и библиотека. Участники боевых действий поделятся своими воспоминаниями с аудиториями школ и культурных учреждений. Готовятся праздничный концерт и спектакль, посвященный Алиме Абденнановой, которой недавно присвоено звание Героя России. Начата работа по формированию Бессмертного полка.
— На одной из встреч со студентами и преподавателями Крымского индустриально-педагогического университета, в которой участвовал председатель Госсовета РК Владимир Андреевич Константинов, был задан вопрос: когда, наконец, будут изъята та или иная литература, которая неправильно трактовала годы войны, в том числе, конечно же, участие крымских татар в Великой Отечественной войне, — между делом проинформировал вице-спикер. — Дано поручение Совету министров, чтобы они создали комиссию, группу и начали работать — с целью найти эту литературу, рекомендовать ту или иную литературу к изъятию, или каким-то другим мерам.
В таком контексте в качестве «других мер» на ум сразу приходит уничтожение.
В нашей стране, действительно, накоплен богатый опыт запрета книг и обращения с запрещенной литературой — даже если допустить, что библиотека Ивана Грозного не была изъята кем-то по политическим мотивам, а пропала сама по себе.
После церковной реформы патриарха Никона массово изымались книги, изданные по благословению его предшественников и старообрядческие сочинения. После опубликования «Путешествия из Петербурга в Москву» Екатериной II высочайше велено было Радищева арестовать, а книгу повсеместно изъять и уничтожить.
Мысль о вреде печатного слова скользит и в «Горе от ума», гениальной пьесе, которую регулярно запрещали к постановке: «Уж коли зло пресечь: забрать все книги бы, да сжечь». По некоторым данным, за весь XIX век в России было запрещено 248 книг.
Самый массовый характер изъятие и уничтожение книг приобрело при Сталине.
Первая наиболее полная инструкция по пересмотру книжного состава библиотек появилась в 1924 году, она была подписана вдовой Ленина Надеждой Крупской. Безусловному изъятию подлежала вся литература по философии, психологии и этике, отдел религии любой советской библиотеки должен был содержать только антирелигиозную и «противо-церковную» литературу (разрешено было оставить только Евангелие, Библию, Коран). Из книг, описывающих святые места, разрешалось оставить только те, что «представляют интерес с точки зрения географии, истории искусств, экскурсионного дела».
Изъятию подлежала вся ранее издававшаяся агитационная литература оппозиционных партий (т. е. всех, кроме большевистской), «книжки о воспитании в духе основ старого строя (религиозность, монархизм, националистический патриотизм, милитаризм, уважение к знатности и богатству)», «тенденциозные биографии» деятелей литературы и истории.
Напомним, что из советских библиотек регулярно изымались стихи Есенина и романы Достоевского, считающиеся сегодня безусловной классикой.
Но, если сравнивать с этим списком, Ремзи Ильясов говорит сейчас, видимо, о «тенденциозных биографиях и националистическом патриотизме». Видимо, кому-то в верхах пришла «умная» мысль срочненько, к юбилею, подчистить историю: и если раньше ее часто не к месту мазали черной краской, то теперь все немедленно нужно выкрасить белой. Впрочем, мы можем и ошибаться: инициатива эта может исходить и лично от усердного Ильясова.
Не будучи специалистами, не беремся судить о содержании литературы, предназначенной к изъятию. Но нам интересно, как может проходить сам процесс: в библиотеку школы или университета приходит кто-то (кто?) со списком запрещенной к «гражданскому обороту» литературы и материально ответственная библиотекарша должна эти книги снять с полок и выдать этим людям? На основании рекомендации Совмина? А куда они их понесут? В какой-то спецхран? Или прямо на площадь — сжигать?
Опять же, не станем судить о достоверности и достоинствах книг упомянутого Владимира Полякова, но уважаемый историк Владимир Гуркович жестко критикует публикации Полякова, относящиеся к теме партизанского движения в Крыму. Гуркович, например, утверждает: «В. Поляков при написании научной сравнительно-аналитической статьи о событиях в Крыму и на Украине вообще не ссылается на литературу или архивные источники, посвященные украинскому партизанскому движению».
При таком свободном подходе к цензуре логично предположить, что через некоторое время следующая комиссия Совмина предложит изъять из оборота публикации Полякова, которые уже, между прочим, собрались переиздавать — и почему-то нет сомнения, что на бюджетные деньги, ведь 70-летие же…
Прокомментировать «книжную» ситуацию мы попросили известного историка и политолога Виктора Харабугу (на фото).
— Во-первых, Ильясов не определяет, что должен делать Совмин, — напомнил член Общественной палаты Крыма Харабуга. — Во-вторых, ни Константинов, ни Ильясов, ни Аксенов (глава Совмина Крыма — ред.) не могут сами решать, какая книга хорошая, какая — плохая, и определять, что подразумевается под исторической правдой. Для этого должны быть соответствующие исследования компетентных специалистов, они должны соответствовать законодательству РФ. Чиновник не может принимать такого решения по собственному усмотрению и собственным взглядам. Если книга призывает к межнациональной розни, содержит оскорбления какой-то этнической группы — это безусловно так. Но, опять-таки, эти решения должны принимать суды.
— В любом случае?
— Да, тем более, если это научная книга, статья, в которой автор высказывает — более или менее аргументировано — свою точку зрения. На недавно прошедшей конференции у наших историков, специалистов по этому периоду, возникли серьезные вопросы, в частности, по численности людей, участвовавших в партизанском движении в Крыму — и в целом, и по этническим параметрам. Называются разные цифры.
— Неужели тогда вели учет партизан по этническим группам? — удивляемся мы.
— Да, учитывали! Есть списки, все можно исследовать, но нельзя называть огульные цифры, например, говорить: 17 тыс крымских татар принимали участие, когда всего в целом партизан было 11 тыс… Есть специалисты, занимающиеся коллаборационизмом, партизанским движением. Заявление Ильясова уже вызвало бурную реакцию, и говорить о том, что Совмин или Госсовет принял такие решения, это неправильно с его стороны! Он — не какое-то постороннее лицо, он в данном случае — депутат и вице-спикер парламента. Если такие заявления делались когда-то в духе меджлиса, никем не признанной организации, — это отдельный разговор. Но в данном случае Ремзи Ильясов выступает как человек, наделенный полномочиями, поэтому надо аккуратнее. И потом — не надо говорить такие вещи за других высокопоставленных лиц — Константинова в данном случае — от себя надо говорить!
— На ваш взгляд, как нужно поступить в данной ситуации, когда факты трактуются по-разному?
— Я давно говорю: нужно взять в архивах соответствующих силовых структур списки предателей, которые воевали у Власова, у Бандеры, татарских добровольческих батальонов и так далее, и опубликовать их сборником документов. Чтобы снять все вопросы — по численности, по каким-то другим моментам. Ведомственные архивы перешли к России, они есть. Люди в них работали, поднимали: по отдельным подразделениям… Вам бы лучше по этому вопросу поговорить с Романько Олегом Валентиновичем! Есть ребята, которые по этой теме конкретно работают в архивах — Мельничуки в Севастополе.
— Возвращаясь к спискам запрещенной литературы: сейчас к ней относится экстремистская…
— Списки формируются только в судебном порядке! Сейчас они действуют по ваххабитам, другим экстремистским организациям. Они принимаются решением суда, и где бы это ни было — от Петербурга до Владивостока — действует закон. А так — мало ли кто что заявит? На мой взгляд, Ильясов сделал неправильное заявление.
Раз уж в этой теме оказался упомянутым спикер парламента Владимир Константинов, скажем несколько слов о нем. Он (кажется, первым из депутатов парламента Крыма) за свой счет отремонтировал воинский памятник в одном из крымских сел, потом его инициативу поддержали другие члены парламента, теперь таких памятников восстановили несколько.
Недавно в разговоре Константинов, не уточняя, кто такие «мы», рассказал: «Мы открыли обелиск в Бешуйской балке, ехали туда джипами, но добрались! Там в районе села Сенапное, если двигаться в сторону Кермена по разбитой грунтовой дороге, два памятника: десяти расстрелянным немцами крымским татарам и памятник крымским партизанам, они стоят там, где это произошло»…
Официальной телесъемки в труднодоступном лесу не было, ни в какой план мероприятий этот обелиск не вошел.
Фото — crimea.gov.ru
